Свежие новости

фoтo: Дмитрий Сeмeнушкин

— Нaстя, вы сaми oсoзнaeтe, чтo сдeлaли кaкoй-тo прoрыв? И кaк этo скaзывaeтся нa вaшeм сaмooщущeнии нa сцeнe, в твoрчeствe?

— Нeт, у мeня пoкa eщe нeт oсoзнaния, чтo случилoсь чтo-тo крутoe, чтo я стaлa мaссoвo пoпулярнoй, кaк гoвoрится – «нa xaйпe». Eсть oщущeниe, чтo я нaшлa свoю публику, и нa свoиx кoнцeртax я eщe нe встрeтилa ни oднoгo человека, который просто пришел бы из любопытства. Приходят люди, которые знают еще мои старые песни, которые я пела под гитару и записывала на диктофон, просят их исполнить. Хотя понятно, что студийные сейчас популярнее.

— Вы из Кингисеппа. Что это за город по атмосфере? Насколько вам было там комфортно, и что потом побудило перебраться в Питер?

— Мне было там уютно. Я посижу дома, попою, схожу куда-то… Я всегда знала, что будет дальше. Но там нет никакого развития. Подросткам там одиноко. Мне кажется, даже тем, кто тусуются вместе, потому что большинство из них общаются друг с другом, так как больше не с кем проводить время. Из маленьких городов, я считаю, нужно уезжать тем, кто хочет двигаться дальше. Я переехала в Питер для мамы – ради учебы, для себя – ради музыки.

— А где вы учитесь?

— Уже нигде. Это и не было вообще никаким образом связано с творчеством. Я поступила на мастера ЖКХ, а потом отчислилась, когда с головой погрузилась в музыкальную деятельность.

— Вы начинали с каверов на Валю Стрыкало – героя из интернета уже прошлого поколения. Его пример вас как-то вдохновил?

— Нет, и это даже были не кавера. Я просто играла на улице чужие песни. Когда ты делаешь это, возникает ощущение, как будто это твои песни. Ну потому что, конечно, Валентин Стрыкало никогда не приедет в Кингисепп с концертом. Я пела песни, которые отражали мое состояние здесь и сейчас, но это не вдохновляло меня, просто подчеркивало настроение. А манера исполнения у меня всегда была своя, поэтому произведения других авторов звучали немножко по-другому, конечно.

— Некоторые стали проводить параллели с Янкой Дягилевой…

— Не люблю, когда меня сравнивают с Янкой. Я узнала о ней, только когда мне начали об этом писать после выхода альбома. Посмотрела, что это за персонаж, — это вообще не мое.

— А что ваше?

— Я росла на зарубежном попе наподобие Рианны, Леди Гаги. И мне нравилась эта музыка безумно… Плюс она была смешана со всяким гаражным звучанием разных американских чувачков. Ну и Nirvana.

— То есть никакой связи с российской рок-традицией вы вообще не ощущаете?

— С Россией меня вообще ничего не связывает. Вот вообще ничего.

— Что сейчас нужно молодому поколению? Какие идеалы, ориентиры?

— Вопрос, кого называть молодежью. Мне кажется, это люди лет 14: дети сейчас растут гораздо быстрее. И то, что я переживала, когда мне было 16, сегодня чувствует тот, кому как раз 14. Мне сейчас 18, а он будет таким уже в 16, и так далее. Чем старше они себя начинают ощущать, тем больше ошибок они начинают делать. Идеал должен заключаться в наличии какого-то авторитетного человека, который, к примеру, говорил бы им: «Ребят, надо следить за собой, не уходить в пьянство, не обижать родителей только потому, что у вас плохое настроение». Я, наверное, отошла от темы. Но у меня вот такое представление об идеале.

— Может ли сегодня музыка быть социально-политическим инструментом?

— Конечно. Все что угодно может стать таким инструментом. Но я лично считаю, что в самой музыке призывать к чему-то, слишком настойчиво выражать свою точку зрения не стоит. Мне это не нравится. Я в своих песнях призываю людей только к тому, чтобы они не были злыми. Вообще, инструментами воздействие в наше время, скорее, являются не тексты, а посты музыкантов в соцсетях. Слушая их песни, люди интересуются и тем, чем они живут, поэтому реагируют на их мнения. Не думаю, что это очень здорово. Это похоже на манипуляцию.

— Говоря конкретно о ваших ровесниках, о нынешних 18-летних. Вы комфортно себя ощущаете в их среде или противопоставляете себя ей?

— Я не общаюсь ни с одним своим сверстником. Так вышло, что мне с ними не о чем говорить. Бывает, я даже общаюсь с людьми, которые младше меня, потому что они очень интересные, перспективные и открытые. У них «открыта» голова – для размышлений, для творчества… А мои ровесники почему-то в некоторых аспектах глупее тех, кому сейчас 16-17. Я не встретила еще ни одного человека моего возраста, который хотел бы развиваться в творчестве, например, да вообще в чем-либо серьезно. Зато я встречала 16-летних подростков, которые зарабатывают 200 тысяч… Очень активные 25-28-летние. Они уже многого добились, у кого-то свое дело. А конкретно мое поколение мне непонятно.

— Вы сейчас играете на разных фестивалях. Прошли «Кинопробы», 10 августа выступите на препати Live Fest в Сочи. Какие впечатления у вас от летних мероприятий?

— Смешанные. Самое интересное для меня там – мое выступление. Я пока не встретила нигде своих знакомых, играющих музыку, которая мне нравится, часто я не вижу на фестивалях свою публику. Но посмотрим, что будет дальше. Если я встречу своих людей, буду рада.

— Переехав в Питер, вы стали выступать в клубе «Ионотека». Какую роль сыграл в вашей истории Александр Ионов?

— Я сама написала ему, и он предложил поставить меня на фестивале. Это был конец лета, мое поступление, собственно — переезд в Питер. После того, как я сыграла там, он предложил мне: «Хочешь записать свои песни?» Я, конечно, согласилась. Все, что он сделал, придумал бас, вложил 20 000 рублей в запись и почему-то назвал себя продюсером. Но он не продюсер.

— Что дальше? Какие у вас сейчас амбиции?

— Я вообще не знаю, какой я буду, нужна я буду или нет. Я меняюсь постоянно. На днях доделала на студии EP. И знаете, как выглядит этот мини-альбом? Это вообще непонятно что. Электроника вперемешку с какими-то детскими и недетскими историями. В одной из песен я в конце говорю зачем-то «Егор Крид», уже выставлю себя, наверное, как-то смешно. В любом случае все будет хорошо.